Афоризм великого русского полководца А. В. Суворова {1729/1730—1 1800). Этими словами в своей «Науке побеждать»  (написанной в 1796 г., первое издание — 1806 г.) он определил «три воинские искусства».

     Выражение из Библии (Исайя, 40, 3; цитируется: Матф., 3, 3; Марк, 1, 3; Иоанн, 1, 23), употребляется в значении: напрасный призыв к чему-нибудь, остающийся без внимания, без ответа.

     Это выражение восходит к поэме древнегреческого поэта Гесиода «Труды и дни», где встречается похожая мысль: «Молва — это сам бог».
     Самым ранним литературным памятником, где оно обнаружено в предлагаемой формулировке, является письмо английского богослова Алкуина (735—804), направленное им в 800 г. императору Карлу Великому (742—814).
     Выражение имеет хождение как в русской, так и в латинской форме: Vox populi — vox dei.

       Выражение римского поэта Вергилия (70—19 гг. до н. э.) в «Энеиде» (10, 63—64): «Зачем ты принуждаешь меня нарушить глубокое молчание?»

      Выражение из письма Хлестакова к Тряпичкину в комедии Н. В. Гоголя «Ревизор» (1836), д. 5, явл. 8: «Во-первых: городничий — глуп, как сивый мерин...»

        В «Истории одного города» (1869—1870) М. Е. Салтыкова-Щед- рина описана жизнь вымышленного захолустного города Глумова; лень, праздность, сплетни, клевета, взяточничество, низкопоклон- ство, враждебное отношение ко всему неглуповскому — отличитель- ные черты его обитателей — глуповцев. Слова эти стали синонимом обывательщины, жизни, подобной глуповской.

      Цитата из «Песни о Буревестнике» (1901) М. Горького (см. Буревестник; Пусть сильнее грянет буря!).

     В 1841 г. в № 1 журнала «Москвитянин» появилась статья реакционного историка русской литературы, публициста, профессора Московского университета С. П. Шевырева (1806—1864) «Взгляд русского на образование Европы». Развивая одну из основных идей славянофилов о «самобытных началах» России, Шевырев высказал мысль о гниении Запада. «В наших искренних дружеских тесных сношениях с Западом,— писал он,— мы не примечаем, что имеем дело как будто с человеком, носящим в себе злой, заразительный недуг, окруженным атмосферою опасного дыхания. Мы целуемся с ним, обнимаемся, делим трапезу мысли, пьем чашу чувства... и не замечаем скрытого яда в беспечном общении нашем, не чуем в потехе пира будущего трупа, которым он уже пахнет» (с. 247). Эту мысль Шевырев повторял и в других своих статьях. Один из корреспондентов М. П. Погодина (редактора-издателя «Москвитянина») в 1844 г. писал ему: «Сделай милость, уйми ты Шевырева, он помешан на гниющем Западе» (Н. Барсуков, Жизнь и труды М. П. Погодина, т. VIII, СПб. 1894, с. 259). Высказывания Шевырева были отрицательно встречены В. Г. Белинским. В статье «Сочинения В. Ф. Одоевского» он решительно отвергает «мысль о нравственном гниении Запада». «Европа больна — это правда, но не бойтесь, чтоб она умерла,— пишет Белинский.— Это болезнь временная, это кризис ннутренней подземной борьбы старого с новым...» (Поли. собр. соч., изд. Акад. наук СССР, т. VIII. М. 1955, с. 316. В статье «Русская литература в 1844 году», разбирая стихи славянофила А. С. Хомякова, он упоминает о «мнимом трупе Запада» (там же, с. 472). В статье 1845 г. о книге В. А. Соллогуба «Тарантас» Белинский, имея в виду Шевырева, иронически говорит, что, по мнению некоторых, «у людей гниющего Запада мышиные натуры, а у нас — чисто медвежьи» (т. IX, с. 108). В этой же статье Белинский впервые употребил выражение «гнилой Запад», удержавшееся как ироническая формула тезиса славянофилов о гниении западной культуры. Разбирая сатиру Соллогуба, Белинский писал: «...Авдотья Петровна сама лечит больных простыми средствами. Из всего этого выводится следствие, что все хорошо, как есть, и никаких изменений к лучшему, особенно в иноземном духе, вовсе не нужно. В самом деле, к чему больница и доктор, развращенный познаниями гнилого Запада,—к чему они там, где всякая безграмотная баба умеет лечить простыми средствами?..» (там * е, с. 111 —112). О «ненавистниках лукавого и гниющего Запада» упоминает в одной из своих критических статей 1857 г. М. Е. Салтыков-Щедрин (Соч., т. V, М. 1937, с. 44). формулу «гнилой Запад» повторил И. С. Тургенев в 5-й гл. романа «Дым» (1868). В уста «западника» Потугина им вложены следующие слова: «Сойдется десять русских, мгновенно возникает вопрос... о значении, о будущности России... Ну и конечно, тут же кстати достанется и гнилому Западу...» В первой публикации романа в «Русском вестнике»(1867) это рассуждение Потугина было вычеркнуто редактором журнала М, Н. Катковым.

      Выражение М. Е. Салтыкова-Щедрина из сатирического очерка (1875) «Господа Молчалины», гл. 4 (из цикла «В среде умеренности и аккуратности»), ставшее синонимом беспринципности, примиренчества, попустительства.

     Этими словами В. Г. Белинский клеймил самодержавно-крепост- нический строй России. В письме к В. П. Боткину от 4 октября 1840 г. он пишет: «Проклинаю мое гнусное стремление к примирению с гнусною действительностию!» В письме ему же от 1 марта 1841 г. Белинский говорит, «что расейская действительность гнусна и что комедия Грибоедова была оплеухою по ее роже»,

     Гог — легендарный свирепый царь, Магог — его царство и народ, о которых упоминается в Библии (Иезикиил, 38 и 39; Апокалипсис, 20, 7). О Г ore и Магоге, как о царях «нечестивых народов», рассказывается в популярных в древней Руси сказаниях об Александре Македонском, перешедших н народные сказки и лубочные картинки. Имена эти употребляются, когда речь идет о чем-нибудь страшном, внушающем ужас.

     Выражение римского поэта Горация (65—8 гг. до н. э.) (Оды, 1, 24, 7). Античные скульпторы изображали истину в виде обнаженной женщины.
     Выражение «голая истина» означает: истина без прикрас.
     Выражение ходит и по-латыни: Nuda Veritas.

     Холм в окрестностях Иерусалима, где, по евангельскому мифу, был распят на кресте Иисус. Иносказательно: нравственные страда- ния, мучения; подвижничество.

       Так называют человека очень высокого роста и большой физической силы, но имени филистимлянского богатыря-великана, которого Давид убил камнем, брошенным из пращи, о чем рассказано в Библии (1-я Книга Царств, 17). (Голиаф)

       Заглавие статьи И. В. Сталина, напечатанной 2 марта 1930 г. в «Правде» по поводу перегибов, допущенных при коллективизации сельского хозяйства некоторыми местными организациями: «...успехи имеют и свою теневую сторону, особенно когда они достаются сравнительно «легко», в порядке, так сказать, «неожиданности». Такие успехи иногда прививают дух самомнения и зазнайства: «Мы все можем!», «Нам все нипочем!» Они, эти успехи, нередко пьянят людей, причем у людей начинает кружиться голова от успехов, теряется чувство меры, теряется способность понимания действительности, появляется стремление переоценить свои силы и недооценить силы противника, появляются авантюристские попытки «в два счета» разрешить все вопросы социалистического строительства». Со времени появления этой статьи выражение «головокружение от успехов» стало формулой зазнайства, переоценки своих сил.

     Слово это применяется к людям бестолковым, небрежно, халатно относящимся к какому-либо делу. Оно употреблялось в народной речи и было взято М. Е. Салтыковым-Щедриным из «Пословиц русского народа» В. И. Даля. Широкое распространение получило вследствие применения его великим сатириком в «Истории одного города» (1869—1870). В главе «О корени происхождения глуповцев» (обитателей города Глупова) Салтыков пишет: «Был... в древности народ, головотяпами именуемый, и жил он далеко на севере, там, где греческие и римские историки и географы предполагают существование Гиперборейского моря. Головотяпами же прозывались эти люди оттого, что имели привычку «тяпать» головами обо все, что бы ни встретилось на пути. Стена попадается — об стену тяпают; богу молиться начнут — об пол тяпают».

     Выражение восходит к роману немецкого романтика Новалиса (1772—1801) «Генрих фон Офтердинген» (1802), герой которого — известный немецкий мейстерзингер (поэт и певец), живший н XIII в. Новалис последовательно проводит в романе тезис о зависимости реальной жизни от якобы порождающего ее мира грез и сновидений. В качестве такого интуитивного предвосхищения жизни в роман введен сон Офтердингена о голубом цветке. В поисках ' этого голубого цветка растет поэтический дар Офтердингена. Голубой Цветок становится символом томления романтиков по мистическому идеалу. Мотив голубого цветка заимствован Новалисом из немецкого фольклора, повествующего о чудесном голубом цветке, раскрывающем глаза пастуху, случайно прикрепившему его к своей одежде; пастух благодаря этому получает возможность найти клад (J. Grimm, Deutsche Mythologie, 3. Aufl. Gollingen, 1854, S. 1152). Выражение «голубой цветок», ставшее лозунгом романтиков, в литературной Речи получило значение несбыточной мечты, неосуществимого идеала. 

      Выражение получило широкое распространение в связи с деятельностью Всемирного Конгресса Сторонников Мира. Первый конгресс был созван 20—25 апреля 1949 г. и заседал одновременно в Париже и Праге. Рисунок для международной эмблемы мира — голубь с оливковой веткой в клюве — был выполнен французским художником Пабло Пикассо. Голубь, точнее голубка, еще в древности — обычная эмблема плодородия, а затем и мира. В библейском мифе о всемирном потопе голубка приносит Ною в ковчег оливковую ветку как весть об умиротворении стихии (Бытие, 8, 10—11). (См. Масличная ветвь.) В Древнем Риме эмблемой мира служили голубки Венеры, свившие гнездо в опрокинутом шлеме Марса.

      Выражение употребляется в значении: неудержимый, громкий хохот. Возникло из описания смеха богов в поэмах Гомера «Илиада»  (1,599) и «Одиссея» (8, 326; 20, 346). Эпитет «гомерический» употребляется еше в значении: обильный, огромный.