«Чё делать-то»? – спрашивает меня Коля Чернышевский. «А чё ты без Слова-то сделаешь»? – говорю я. Обозначений и наименований придумано и придумывается мириады. Глупейших, умнейших, никаких. 

    Святители дали нам Русское Слово! Вот вам, со времён Вавилона новое Откровение. А мы что? А мы прибывшим для переговоров «татарско-американским засланцам» (аллегория), которые нам заявляют: «Мы победим вас, урусы, так как нас – тьма и тьма»! – отвечаем вместе с Путиным: «А нас…рать»! Никакой двусмысленности. Ясные и четкие и определение, и отношение к происходящему.

    Вот уж не ведаю, только догадываться могу, почему это Слово Русское мир изменит. Второе десятилетие носятся все вокруг, от президентов до дворников, и кричат: «Где наша национальная идея? Подайте нам национальную идею!» Не могут они без этой штуки страной править или дворы подметать. А никакой идеи и нет вовсе. Да и не нужна она. Какая тут идея, если Российская душа всегда говорила миру «на»!? А любая другая, в основном, – «дай»! В Православии (кстати, Правь и Слава – это Слова) – «на»! В Католицизме – «дай»! Вот и пьёт каждый год в Куршевеле один несчастный, и выжигает его душу это насущное для неё – «на»! И уж делает, что может, по убогости своей. Расшвыривает наворованное по кабакам и девкам в трусики, потому что душа-то болит. А «засланцы» удивляются – они этой болезни не ведают. У них в душе гармония! У них душа на «дай» зиждется.

    Писал один русский Слово. Про Москву и про Петушки. Станция такая. Городок под Москвой. Пьяница был, тоже себе. Помер. Ох и кричали на него «словесники», вот только не знаю, «словесники» или «славословы». То им слово не такое, то букв мало, то матерно вышло. Ну, напасть! Не пробьёшь и не пробьёшься. Как глаголом жечь сердца? Никак! Они – эти словославыдни, кричат: «Мы глаголем! У нас глагол! Мы! Мы! Мы!» Взяли этот глагол и… Изнасиловали, изрезали ножичками, вывернули наизнанку и в виде шкурки повесили на стенд. Вот, смотрите, мол, козлы и придурки, какой глагол должен быть. Не может быть никакого другого глагола. А то, что мёртвый он,... дык от мёртвого и хлопот меньше. Висит себе шкуркой выделанной и молчит. А теперь, поди ж ты, все эти «таксидермисты» блюют в сторонке и в вагон на Петушки попасть никак не могут.

    Говорю им: «На хрена вам те Петушки? Чего вы там не видели? Там одних евреев – пруд пруди, не говоря уже об этих моджахедах Низами и Омаре Хайяме». Немчура опять же, которая на «г»,... да и Ницше туда же ... на «г». Индийцы в рубахах до пят. Андреев Даниилка в робе, с биркой на груди. Блок пьяный, расхристанный, с какими-то шлюхами. «Вы-то не пьёте, – говорю, – а тут пьют большинство – немерено. Сквернословят, дерутся, рубахи на груди рвут с хрипом. Володька вон, гитары об судьбу ломает, струны рвёт и плачет, плачет и рвёт, а Вам чего там рвать?» 

    Ну, поедем в Петушки за Словом? Поедем и выделим Слово из созвучий, наименований, терминов, определений, софизмов, словесно-иностранных уворований, научнизмов, эвфемизмов и т.д. Себе скажем громко-громко. Если это действительно Слово – никто не удивится: «Гляди, шизу словил, сам с собой разговаривает», – так как не услышит ничего, а если услышит, то так – точно не скажет.

    Обновляйте словарный запас. Иногда.