Цитата из стихотворения А. В. Кольцова (1809—1842) «Пере-путье» (1840):
            До чего ты, моя молодость,                                                                 Довела меня, домыкала,                                                                     Что уж шагу ступить некуда,                                                             В свете белом стало тесно мне!

     Цитата из трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов» (1827) (см. Дьяк, в приказах поседелый).

     Цитата из церк.-слав. текста Евангелия (Матф., 6, 34); по-русски: «Довольно для каждого дня своей заботы» (см. Злоба дня).

     Цитата из стихотворения В. В. Маяковского «Левый марш» (1918):
          Довольно жить законом,
          данным Адамом и Евой.
          Клячу историю загоним.
          Левой!
          Левой!
          Левой!
     (См. Кляча истории — К, 51.)

     Выражение возникло из статьи В. И. Ленина «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» (1917). В этой статье В. И. Ленин писал: «Революция сделала то, что в несколько месяцев Россия по своему политическому строю догнала передовые страны.
     Но этого мало. Война неумолима, она ставит вопрос с беспощадной резкостью: либо погибнуть, либо догнать передовые страны и перегнать их также и экономически» (Полное собрание сочинений, т. 34, с. 198).

      Герой сказки в стихах К. И. Чуковского «Айболит» (1929). Имя «доброго доктора» Айболита стало употребляться (первоначально лстьми) как шутливое ласковое прозвание врача.

     Выражение это означает политику, проводящую экономическое закабаление малых государств и подчинение их господству крупных иностранных банков и промышленных компаний. Принадлежит оно Вильяму Говарду Тафту (1857—1930), президенту США (1909— 1913). Он образно охарактеризовал «дипломатию доллара как политику, при которой доллары должны выполнять роль пуль». На практике же пускались в ход и доллары, и пули. «Дипломатия доллара» преследовала цель посредством экономической помощи поставить малые страны в политическую зависимость от страны, оказывающей эту помощь. Когда в какой-либо из стран, облюбованных долларом, возникало стремление к независимости, то вступала в действие «дипломатия штыка». Одним из рьяных проводников «долларовой дипломатии» был государственный секретарь при президенте Тафте, Филандер Нокс. В 1909 г- которым и следует датировать это выражение, он выступил с проектом «нейтрализации» железных аорог в Маньчжурии путем создания международного синдиката для выкупа их и эксплуатации. Проект этот, имевший в виду обеспечить в Китае «открытые двери», был отклонен Россией и Японией, а внешняя политика Нокса получила, название «долларовой дипломатии»  (Дипломатический словарь, т. II, М. 1950, с. 252 и 804).

     Цитата из стихотворения Н. А. Некрасова «В полном paзгape страда деревенская» (1863).

      Выражение возникло из евангельской притчи о «человеке безрассудном», построившем «дом свой на песке». Вскоре, когда пошел дождь и подул ветер- дом разрушился (Матф., 7, 26 27). Выражение это употребляется, когда говорится о чем-нибудь непрочном, необоснованном.

     Цитата из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» (1824), д. 2, явл. 5, слова Чацкого.

     «Домострой» — памятник русской литературы XVI в., являющийся сводом житейских правил и нравоучений. Правила эти, изложенные в шестидесяти с лишним главах, опирались на прочно выработанное мировоззрение, сложившееся под воздействием церкви. Сказались в «Домострое» и хозяйственные идеалы его составителей. «Домострой» учит, «како веровати», «како царя чтити», «како жити с женами и с детьми и с домочадцами», нормирует домашнюю жизнь и хозяйство. Идеалом всякого хозяйства, по «Домострою», является скопидомство, которое должно помочь приобрести богатство, что достижимо только при условии единовластия главы семьи. Муж, по «Домострою»,— глава семьи, господин жены, и «Домострой» подробно указывает, в каких случаях он должен побить жену, и т. п. Отсюда слово «домострой» значит: консервативный уклад семейной жизни, мораль, утверждающая рабское положение женщины.

    Волокита, человек, проводящий жизнь в любовных приключениях, подобно герою старинной испанской легенды, носящему это имя. Мировая литература насчитывает более ста произведений, сюжетом для которых послужила легенда о Дон-Жуане; из них наиболее известны: пьеса испанского драматурга Тирсо де Молины (1572— 1648) «Севильский соблазнитель» (1630) и комедия Мольера «Дон-Жуан» (1665). В русской литературе эта легенда обработана А. С. Пушкиным (драма «Каменный гость», 1839) и А. К. Толстым (поэма «Дон-Жуан», 1859). На сюжет этой легенды написана опера Моцарта «Дон-Жуан» (1787), получившая широкую популярность в XIX в. Слово «донжуанство» употребляется в значении: волокитство, поведение, свойственное Дон-Жуану.

     Герой романа великого испанского писателя Мигеля Сервантеса де Сааведра (1547—1616) «Славный рыцарь Дон-Кихот Ламанч-ский» (1605—1615); первый русский перевод 1769 г.: «Неслыханный чудодей, или Удивительные и необычайные приключения странствующего рыцаря Дон-Кишота». Бедный дворянин Дон-Кихот, старый и одинокий чудак, лишенный чувства действительности, начитавшись старинных рыцарских романов, вообразил себя странствующим рыцарем. Вооружившись заржавленным мечом и щитом, он берет себе в оруженосцы крестьянина Санчо Пансо, обещав ему богатство и славу, избирает, по рыцарскому обычаю, «даму сердца» — Дульцинею Тобосскую, — так называет он простую крестьянку Альдонсу,— и, взобравшись на тощую клячу. Росинанта, отправляется на подвиги во имя своей дамы. Потеряв способность отличать действительность от фантастического мира, созданного его воображением, Дон-Кихот играет смешную и жалкую роль: сражается с ветряными мельницами, принимая их за великанов; желая заступиться за обиженных, заступается за преступников, и т. п. «Рыцарем печального образа» называет Санчо Пансо своего избитого, украшенного синяками господина. Имя Дон-Кихота стало нарицательным; так называют фантазера, оторванного от жизни, вступающего в борьбу с реальным или кажущимся злом, но не учитывающего трезво своих сил, не сознающего, что борьба его бесполезна и что он вызывает у всех только насмешки. «Его имя,— писал И. С. Тургенев,— стало смешным прозвищем даже в устах русских мужиков. Мы в этом могли убедиться собственными ушами» (статья «Гамлет и Дон-Кихот»). «Белинский первый в России использовал образ Дон-Кихота в социально-политической борьбе, главным образом в борьбе со славянофилами... первый ввел его в революционно-демократическую публицистику. Вслед за ним образ Дон-Кихота в аналогичных же целях использовали Герцен, Писарев, Добролюбов, Чернышевский, Салтыков-Щедрин, поэты-искровцы» (В. Г. Белинский, Поли. собр. соч., т. VI, изд. Академии наук СССР, М. 1955, примеч. с. 713). От имени Дон-Кихот происходят слова: «донкихотство», «донки-хотизм», употребляемые в значении: наивное, беспочвенное фантазерство; «донкихотствовать», в старинном произношении: «дон-кишотствовать»,— то есть вести себя как Дон-Кихот. Последнее слово, по-видимому, введено Г. Р. Державиным («Фелица». 1782):
      Храня обычаи, обряды,
      Не донкишотствуешь собой.

      Это выражение встречается у английского писателя Филиппа Сидни (1554—1586) в пасторальном романе «Аркадия» (1590): «Моя дорогая, моя лучшая половина» — «My dear, my better half» (3). Есть аналогичная фраза и у английского поэта Джона Миль-тона (1608—1674) в поэме «Потерянный рай» (1667), где Адам говорит Еве: «Мое лучшее подобие и дражайшая половина» — «Best image of myself and dearer half» (5).
     В русскую речь этот оборот пришел из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» (1824), д. 4, явл. 14:
            Дочь, Софья Павловна! страмница!                                                         Бесстыдница! где! с кем! Ни дать ни .взять она,                                             Как мать ее, покойница жена.                                                                    Бывало с дражайшей половиной
                              Чуть врозь: уж где-нибудь с мужчиной!

     Так называют непомерно суровые законы по имени Драконта, первого законодателя Афинской республики (VII в. до н. э.). В ряду наказаний, определяемых его законами, видное место будто бы занимала смертная казнь, которой карался, например, такой проступок, как кража овощей. Существовало предание, что законы эти были написаны кровью (Плутарх, Солон). В литературной речи выражение «драконовские законы», «драконовские меры, наказания» укрепились в значении суровых, жестоких законов.

     Цитата из стихотворения без названия (1881) С. Я. Надсона (1862—1887):
        Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат,
        Кто бы ты ни был, не падай душой:
        Пусть неправда и зло полновластно царят
        Над омытой слезами землей,
        Пусть разбит и поруган святой идеал
        И струится невинная кровь:
                                 Верь, настанет пора — и погибнет Ваал,
                                 И вернется на землю любовь!

     Как сообщает в «Сравнительных жизнеописаниях» (Солон и Попликола, 10) древнегреческий историк и писатель Плутарх (ок. 46 — ок. 127), такое почетное звание впервые было присвоено Публию Валерию, трижды избиравшемуся консулом Римской республики (508, 507, 504 гг. до н. э.).
     Построив себе дом необыкновенных для Рима величины и роскоши, Публий Валерий вызвал недовольство народа. Узнав об этом, он приказал немедленно разрушить до основания свой дворец, а сам поселился у друзей. После этого жители Рима построили для него новый дом, а самого консула стали называть «PopliSola», го есть, «другом народа».
     Марат (1743—1793), виднейший деятель Великой французской революции, с сентября 1789 г. издавал демократическую газету «Друг народа» — «L'ami du peuple». С 25 сентября 1792 г. по 11 марта 1793 г. газета выходила под названием «Журнал Французской рее публики, издаваемый Маратом, другом народа». Звание «друга народа» закрепилось и за Маратом.

    Выражение это, означающее «ближайший друг», принадлежит, как указывает Диоген Лаэртский, греческому философу-стоику Зенону (ок. 346—264 гг. до н. э.). Однако александрийский философ Порфирнй в «Жизнеописании Пифагора» приписывает- это выражение последнему. Часто цитируется в латинской форме: alter ego. Употребляется иногда в значении: подобный, сходный.

     На происхождение этого выражения указывает Н. Д. Телешов. Вспоминая 25-летний юбилей литературной деятельности писателя-народника Н. Н. Златовратского (1845—1911), он пишет: «...на юбилее... собрался весь цвет тогдашней интеллигенции. Колонный зал ресторана «Эрмитаж» и прилегающие комнаты были переполнены публикой, среди которой было много носителей известных и славных имен из литературного мира, ученых, общественных деятелей, как московских, так н приехавших из Петербурга и из провинции... Многочисленные ораторы, приветствуя юбиляра и характеризуя его эпоху, невольно взвинчивали и поджигали один другого, и речи все смелее и свободнее раздавались почти до утра, захватывая внимание и сердца слушателей. Но обо всем этом, за невозможностью напечатать правдивый отчет, в газетах было скромно сообщено на другой день только то, что «дружеская беседа собравшихся затянулась далеко за полночь», фраза эта с той поры стала крылатой и вошла в обиход, когда по цензурным условиям нельзя было печатать о том. что действительно говорилось и делалось в каком-либо общественном собрании» (Н. Телешов. Записки писателя, М. 1953, с. 124—125). Впоследствии выражение это стало употребляться и без намека на запретные темы происходившей беседы. Применяется оно шуточно по поводу затянувшейся пирушки и т. п. Датировать выражение надо 1891 годом, на который приходился 25-летний юбилей Златовратского. выступившего в печати в 1866 г.

     Выражение принадлежит Л. Н. Толстому, который в романе  «Война и мир»  (т. IV, ч. 3, гл. 1) писал: «Представим себе двух людей, вышедших со шпагами на поединок по всем правилам фехтовального искусства... вдруг один из противников, почувствовав себя раненым,— поняв, что дело это не шутка... бросил шпагу и. взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею... фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские... Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил... дубина народной войны поднялась со всею своею грозною и величественною силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор. пока не погибло все нашествие»,

     «Несравненная Дульцинея Тобосская» — так Дон-Кихот в одноименном романе Сервантеса величает «ламу своего сердца*, которая в действительности была грубой, неграмотной крестьянкой Альдонсой (см. Дон-Кихот). Отсюда имя Дульцинея (от лат. dulcis — сладостный, нежный) стало шутливо-нарицательным для возлюбленной, обожаемой женщины. В буржуазном обществе так иронически называли служанку из простых крестьянок.

      Цитата из стихотворения Н. А. Некрасова «Убогая и нарядная. (1860), заключительные строки которого являются перифразой стиха из послания «К уму и разуму» Д. И. Фонвизина (1744—1792) «Ты хочешь дураков в России поубавить».

     Цитата из стихотворения А. С. Пушкина «Ангел» (1827):
          В дверях эдема ангел нежный
          Главой поникшею сиял.
          А демон мрачный и мятежный 
          Над адской бездною летал.
          Дух отрицанья, дух сомненья 
          На духа чистого взирал 
          И жар невольный умиленья
                                   Впервые смутно познавал...

     Начало из стихотворения без названия (1869) Н. А. Некрасова
                   Душно! без счастья и воли                                                                  Ночь бесконечно длинна,                                                                  Буря бы грянула, что ли?                                                                  Чаша с краями полна!
     В прижизненных публикациях, по цензурным причинам, в под заголовке указывалось, что это стихотворение «Из Гейне».                    Незадолго до смерти Некрасов зачеркнул подзаголовок и написал: «собственное» (Стихотворения, Пб., А. А. Буткевич, 1879, т. IV, с. LXXVII).

     Выражение из трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов», сцена 'Ночь. Келья в Чудовом монастыре» (1827), слова Григория:
          ...дьяк, в приказах поседелый. 
          Спокойно зрит на правых и виновных.
          Добру и злу внимая равнодушно.
          Не ведая ни жалости, ни гнева...

     Так называют США. Существует объяснение, что наименование это произошло от прозвища, которое получил некий Сэмюэл Вильсон, родом из Нью-Йорка, обосновавшийся в конце XVIII в. в г. Трои, на реке Гудзон; местные жители называли его «дядя Сэм» (по другой транскрипции — Сам). Во время второй англоамериканской войны (1812—1814) Вильсон, который пользовался большой популярностью, занимал должность инспектора провиантов в органах снабжения армии. На ящиках с продовольствием, отправляемым в действующую армию, Вильсон ставил литеры «U. S.», то есть United Stales — Соединенные Штаты. Американцы расшифровали эти литеры как Uncle Sam-—«дядя Сэм» (Buchmann, GeflOgelte Worte). Однако новейшими исследованиями это толкование, как анекдотическое, отрицается.